Игривый бит - Страница 93

– Я нарисую ее на кальке, посмотрим, правильно ли я тебя понял. Затем можно будет внести коррективы, а уже потом перенести на твое тело.

В животе у Ребекки затрепетало, словно она проглотила несколько из тех крошечных бабочек.

– Хорошо, – прохрипела она.

– Я ему помогу, – сказал Эрик. Он передал ей папку с эскизами работ Буча. – Вот, ты пока полистай это.

Ребекка взволнованно листала альбом. Буч был очень талантливым тату-мастером. Она была в хороших руках. Некоторые портреты людей, вытатуированные на коже, выглядели, как настоящие. Эрик и Буч вернулись спустя десять минут.

У нее перехватило дыхание от увиденного рисунка. Он был идеальным! Наверное, тоже самое ощущают невесты, когда находят именно то платье, которое хотят надеть в свой знаменательный день. Вот только Ребекка собирается носить это произведение искусства всю оставшуюся жизнь.

– Ого… мне нравится! – она смахнула накатываемые слезы. Этой татуировкой она покажет свою любовь к этому мужчине. Или любому другому живущему на планете Эрику.

Эрик обрисовал пальцем нарисованные ноты, отходившими завитками от последней буквы своего имени.

– Вернемся домой и я их сыграю, – сказал он.

– Ты написал мне настоящую песню? Я думала это просто для вида.

– Это небольшая мелодия. – Эрик убрал волосы ей за ушко и прошептал. – Означает – я тебя люблю.

Ребекка повернула голову, захватывая его губы в нежном поцелуе.

– Малыш, вернемся домой, и я переверну твой мир с ног на голову.

– Ты итак это сделала. – Он шлепнул ее по попке, указывая на кресло, где меня ждал Буч.

Она расстегнула джинсы, спустила их до середины попы, давая Бучу больше места для работы. Он перенес рисунок ей на копчик, и дал зеркало еще раз посмотреть и убедиться, что она хочет именного этого. На ее теле рисунок выглядел еще лучше, чем на бумаге.

– Так сексуально, – пробубнил Эрик.

Буч засмеялся.

– На ней любая татуировка будет выглядеть сексуально. Она у тебя настоящая красотка.

Ребекка засияла. Она никогда не устанет слушать комплименты.

Пока трафарет подсыхал, Буч заменял иглу в маленькой машинке, которая напоминала Ребекке крошечный пистолет, с огромной толстой иглой на конце. Она всеми силами старалась храбриться, но внутри вся тряслась от страха.

– Хочешь, чтобы твой рисунок полностью совпадал с ее? – спросил Буч у Эрика.

– Меньше завитков в буквах, и летучие мыши вместо бабочек, а в остальном тоже самое.

Ребекка напряглась, когда Буч поднес жужжащую иглу к ее коже. Ощущения походили на повторяющиеся почесывания. Боль была меньше, чем она предполагала, но даже вызвало выброс адреналина в кровь. На протяжении всей процедуры Эрик держал ее за руку, и, не переставая спрашивал, как она.

– Почему бы тебе не отвлечь меня, вместо того, чтобы каждую минуту напоминать о колющей иголке? – спросила Ребекка.

– Прости.

– У тебя до сих пор осталась татуировка в виде трещины между лопатками, которую я тебе наколол? – просил Буч у Эрика.

– Да. Я еще ни разу ее не обновлял. Она до сих пор отлично смотрится.

– Это была моя первая татуировка сделанная профессионально, – рассказывал Буч. – Эрик, сколько тебе тогда было?

– Кажется 15.

– Ага, он пытался убедить меня, что ему 18. Я сразу понял, что он врет, но мне нужна была практика, поэтому и согласился.

– Мне нравится эта тату, – сказала Ребекка. Она выглядит как раскол в земле, идущий прямо в ад. В пламени проглядывается демоническая рука, хватающаяся за края земли, будто пытается выбраться наружу. Ребекка резко втянула воздух, когда иголка первый раз прошлась по чувствительному участку телу. – Ой. – В крови появилась еще одна доза адреналина.

Буч остановился, позволяя ей перевести дыхание.

– Можно продолжать? – спросил он.

– Ага.

– Ты тогда еще не был Стиксом, – продолжил Буч. – Напомни, какая у тебя тогда была фамилия.

Ребекка подняла голову и посмотрела на недовольное лицо Эрика.

– Андерсон – наконец ответил он.

– Стикс – это псевдоним? – спросила Ребекка. Иголка опять кольнула возле позвоночника. – Ой.

– Я официально сменил фамилию, когда мне исполнилось 18.

– Почему?

– Потому что больше не хочет носить фамилию моей паршивой мамочки.

Очевидно, эта тема была ему неприятна.

– И он пожелал именно такую татуировку, – сказал Буч. – Он сказал, эта трещина символизирует раскол в его душе, выпускающая боль наружу. Довольно глубокая мысль для пятнадцатилетнего парнишки.

– Буч, ты слишком много болтаешь, – прорычал Эрик.

– Ты ей этого не рассказывал? Не удивительно, что она захотела набить твое имя на спине.

– Прошлое не изменить, – сказала Ребекка, – Будущее не предсказать. Нужно жить настоящим. Для меня остальное не важно.

– Правда она идеальная? – шепнул Эрик.

– Тебе давно было пора найти себе идеальную девушку, – поддразнивал Буч. – Ты же практически старик.

– И не говори, на следующей неделе мне стукнет 28.

– У тебя день рождения на следующей неделе! – воскликнула Ребекка. – А почему ты мне ничего не сказал?

– Мне это не приходило в голову.

– В какой день?

– Третьего декабря.

У нее осталось мало времени на подготовку специального сюрприза для него.

– Тогда с днем рождения, – сказала Ребекка. – Это на случай, если я забуду тебя поздравить. – Хотя этого не произойдет.

Эрик взял ее руку и скрестил их пальцы.

– Спасибо. Я никогда не думал, что доживу до 28-летия. Живи быстро, умри молодым.

Ребекка сжала его руку.